...
Выходя из церкви, в которой выслушал соборный приговор над собою,
Никон говорил
вслух народа, толпившегося вокруг: "Погибла ты, правда, господствует
ложь; не следовало тебе, Никон, так смело говорить правду царю и боярам,
а льстить бы им и угождать, и ты не дожил бы до такого осуждения".
Сел в свои сани и в сопровождении двух архимандритов, назначенных от
Собора, и своих приближенных отправился на подворье, где проживал. На
другой день ранним утром пришел к Никону от царя окольничий Иродион
Стрешнев и принес серебряных денег и различных одежд, собольих и лисьих,
для дороги. Но Никон ничего не принял и велел возвратить царю. Стрешнев
сказал еще Никону, что царь просит у него благословения себе, царице
и всему своему дому. Никон отвечал: "Если бы благоверный царь желал
от нас благословения, он бы не явил нам такой немилости" - и благословения
царю не дал. Пришли затем посланные от патриархов и всего Собора взять
у Никона его клобук и панагию, врученные вчера его монаху Марку, и
Никон
велел отдать, а архиереи передали тот клобук и панагию в соборную церковь,
в патриаршую казну. Пришел, наконец, от царя полковник Аггей Шепелев
и сказал Никону, что назначен провожать его в Ферапонтов монастырь
и
что велено немедленно отправляться в путь. В Кремле собралось множество
народа, но между собравшимися пустили слух, что Никон поедет из Кремля
в Спасские ворота по Сретенке, и, когда народ отхлынул в Китай-город,
чтобы там удобнее видеть проезд Никона, его быстро повезли из Кремля
в Арбатские ворота на Каменный мост. Двести стрельцов с своими начальниками
сопровождали поезд за самый Земляной город, а отсюда поехал провожать
Никона только полковник Шепелев с пятьюдесятью стрельцами. С Никоном
отправились из Москвы в Ферапонтов монастырь два иеромонаха, два иеродиакона,
один монах и два человека-бельца, а патриархи и Собор с соизволения
государя велели ехать вслед за Никоном нижегородскому печерскому архимандриту
Иосифу и как в дороге, так и по приезде в монастырь строго наблюдать,
чтобы Никону никакого оскорбления никто не чинил, а сам Никон никаких
писем не писал и никуда не посылал. К 21 декабря Никон прибыл с своими
спутниками в Ферапонтов монастырь еще до рассвета и встречен был одним
лишь игуменом, который и отвел ему для помещения две больничные кельи,
так как все прочие кельи монастыря повреждены были незадолго пред тем
случившимся пожаром. С наступлением утра к Никону явились сопутствовавшие
ему архимандрит Иосиф и полковник Шепелев и объявили, что по указу
царскому
и благословению патриархов и Собора они должны взять от него, Никона,
архиерейскую мантию и посох. Никон отдал без всякого прекословия, и
мантия и посох отправлены были в Москву с одним ферапонтовским иеромонахом,
а сами архимандрит Иосиф и полковник Шепелев с стрельцами остались
жить
при Никоне для охраны его впредь до государева указа.
м.
Макарий. История Русской церкви. Том 5. Отдел 2
глава
III
|